Текст песни:

Мотор подъехал, чужеземный, фиолетовый.
Я марку бы назвал, да забываю постоянно.
В него шатенка голенастая уселась, дверью хлопнула,
И все, и все, и только брызги из-под колеса.
Странно, вы как хотите, мне странно,
Ведь я почти уже любил ее за некоторый пафос очертаний,
Так сказать, и вообще за выражение лица.
Когда знакомишься на улице, тирады о погоде
Не проходят, устарели как идея.
Предпочитаю для начала выразительный какой-нибудь
Вопрос философического свойства, например:
«Где я? Скажите, девушка, где я?»
На многих действует, а этой хоть бы что, не удивилась,
Как не удивился бы реаниматор или милиционер. Нет, я не жалуюсь, я в принципе привык бы и к тому,
Что мир бывает нечувствительным и черствым,
Что благородным образцам соответствует не шибко
Или требованьям высшим отвечает не вполне.
Черт с ним! Не отвечает, и черт с ним.
Но почему в таком количестве, во всяком переулке,
Изначально бесконечно и как раз по отношению ко мне? Еще я мальчиком все думал, заведу себе зверька,
А то их вон-то сколько скачет по полям-то!
Возьму в приятели разумного жирафа, муравьеда
Или просто кенгуру. Я даже имя подыскал:Лямбда!
Я назову его Лямбда.Так думал я, но детство кончилось, а бедный муравьед
И по сегодня остается невостребованным. Скачет, где скакал. А незнакомка номер два уже тем временем
Взошла на тротуар, фосфорицируя и рдея.
Весьма мила, не хуже прежней, даже лучше, то есть даже
Лучше всех. И очень кстати, я ведь тоже не любой.
«Где я? Девушка, девушка, где я?
Не к Вам, не к Вам ли я теперь уже почти совсем испытываю
Что-то, что по некоторым признакам похоже на любовь?»

@ Щербаков Михаил

Текст песни:

Помнишь, как оно бывало, все горело, все светилось,
Утром солнце как вставало, так до ночи не садилось.
А когда оно садилось, ты звонила мне и пела,
Приходи, мол, сделай милость, расскажи, что солнце село. И летел я, спотыкаясь, и хмелел от поцелуя,
И обратно шел шатаясь, напевая аллилуйя.
Шел к приятелю и другу, с корабля на бал и с бала на корабль,
И так по кругу, без конца и без начала. На секунды рассыпаясь, как на искры фейерверка,
Жизнь текла переливаясь, как цыганская венгерка
Круг за кругом, честь по чести, не почетно, не позорно,
Но в одном прекрасном месте оказался круг разорван И в лицо мне черный ветер захрипел, натужно дуя,
А я даже не заметил, напевая алилуя,
Сквозь немыслимую вьюгу, через жуткую поземку
Я летел себе по кругу и не знал, что он разомкнут Лишь у самого разрыва я неладное заметил,
И воскликнул, «Что за диво?!», но движенья не замедлил.
Я недоброе почуял, и бессмысленно, но грозно
Прошептал я: «Аллилуйя», но уж это было поздно. Те всемирные теченья, и всесильные потоки,
Что диктуют направленья, и указывают сроки
Управляя каждым часом повели меня, погнали
Фантастическим зигзагом по неведомой спирали. И до нынешнего часа, до последнего предела
Я на круг не возвращался, но я помню, как ты пела
И уж если возвращенье совершить судьба заставит,
Пусть меня мое мгновенье у дверей твоих застанет Неожиданный и лишний окажусь я у истока,
И пускай тогда всевышний приберет меня до срока
А покуда ветер встречный все безумствует, лютуя,
Аллилуйя, свет мой млечный, аллилуйя, аллилуйя…

@ Щербаков Михаил

Текст песни:

Не жалко двуногих. Кому их возня
важна, антр ну суа ди?
Я также не нужен. Не жалко меня,
хоть пропадом я пропади. Секунды сделали свое,
За океан ушла метель,
И в наше хмурое жилье
Ворвался слякотью апрель.
И неба клок, как белый флаг,
Подняли тучи кое-как.
И долгий зимний полумрак
Обмяк. Вода, по стокам протрубя,
Неслась к решетчатой губе.
А я опять нашел тебя
И стал преследовать в толпе. И стал натужно догонять,
Вгрызаться в слой чужих пальто,
Чужие лица разгребать
В надежде вновь увидеть то,
Твое, вне всякой шелухи,
Лицо, чистейшие штрихи,
Которым дарят не духи —
Стихи. И холод зимний уходил,
Болтался ветер, как рукав.
А я тебя не находил,
В плащах апрельских потеряв. И снова мчал меж серых стен,
Включался в общий марафон,
Вплетал свой хрип в протяжный стон
Чужих дыхательных систем.
И все не мог разжать никак
Тебя похитивший кулак,
И изнемог и плакал как
Дурак… На крышах бледный лед тончал,
Ползя по скатам и скрипя.
Я столько раз тебя встречал,
И столько раз терял тебя! Но как порою дальний свет
Ведет кого-то сквозь тоннель,
Меня все звал твой зыбкий след
И вел куда-то сквозь апрель.
И пропадал, как вздох мольбы,
Как дым легенды, тень молвы,
Средь суеты и синевы…
Увы!

@ Щербаков Михаил

Текст песни:

То ли мука, то ли скука,
Одиночество наука…
А тоска — такая штука,
Не укрыться от нее.
Я зарвался, я заврался,
Я опять с цепи сорвался
И осмыслить попытался
Положение свое. Вот плыву на пароходе,
Смят и сжат, как туз в колоде,
Маюсь вроде (это в моде)
Драматической тоской.
Я голодный и бездомный,
А вокруг — такой бездонный,
Океан — такой огромный,
Атлантический такой. Он загадочно мерцает,
Он, раскинувшись, вздыхает,
Он, как будто отдыхает
От полуденных лучей.
Мглой закатной дышет мерно
И печалится, наверно,
О великой и безмерной
О безбрежности своей. Пароход наш старый, странный,
Работяга неустанный,
Точно вторя океану,
Тяжко дышит на ходу.
Так, сморкаясь и чихая,
Доползет он до Шанхая
И причалит, и тогда я,
Может быть, с него сойду. Тишина в каютах хмурых,
Только боцман — черный турок,
Все сидит, цедя окурок,
И на всех ему плевать.
Изнурен привычным делом,
Утомлен душой и телом,
Он на судне опустелом
Будет ночь пережидать. Затоскует он жестоко
О стране своей далекой,
О турчанке зеленоокой,
Что дороже всех наград.
Ах, бока ее округлы,
А уста ее — как угли,
А глаза ее — как джунгли,
А зовут ее — Шихрад. А турчанка молодая,
Не печалясь, не страдая
Сладко спит, забот не зная,
Да за тридевять земель,
Не в каюте неуютной,
С ней бродяга сухопутный,
Одинокий и беспутный
Делит мягкую постель. А зовут его Джакомо,
И ему вдали от дома
Так знакомы все симптомы
Ностальгической тоски.
На чужбине знойным летом
Он не спит перед рассветом,
Как и все на свете этом,
Кто от дома далеки… Зх, заняться б пустяками,
Поболтать бы с корешками,
Погулять бы кабаками,
Все бы стало на места.
Но пустяки давно забыты,
Корешки давно зарыты,
Кабаки давно закрыты,
Тишина и темнота. И только пароход
Плывет себе, плывет…

@ Щербаков Михаил

Текст песни:

Ах, ну почему, наши дела так унылы,
Как вольно дышать мы бы с тобою могли.
Но где-то опять некие грозные силы
Бьют по небесам из артиллерий земли Да, может и так, но торопиться не надо,
Что не говори, небо не ранишь мечом.
Да, как ни ревет, не голосит канонада,
Пусть, сколько ни бей, все небесам нипочем. Ах, я бы не клял этот удел окаянный,
Но ты посмотри, как выезжает на плац
Он, наш командир, наш генерал безымянный.
Ах, этот палач, этот подлец и паяц. Брось, он ни хулы, ни похвалы недостоин.
Да он на коне, только не надо спешить.
Он не Бонапарт, он даже вовсе не воин,
Он лишь человек, что-же он волен решить. Но вот и опять слез наших ветер не вытер.
Мы побеждены, мой одинокий трубач.
Ты ж невозмутим, ты горделив, как Юпитер.
Что тешит тебя в этом дыму неудач? Я здесь никакой неудачи не вижу.
Будь хоть трубачом, хоть генералом зовись.
Я ни от кого, ни от чего не завишу.
Стань, делай как я, ни от кого не завись. И что бы не плел, куда бы не вел воевода,
Жди сколько воды, сколько беды утечет.
Знай, все победят только лишь честь и свобода,
Да только они, все остальное не в счет

@ Щербаков Михаил

Текст песни:

Мы видим, как из стеклянных врат
На поле, где самолеты в ряд,
Выходит некто, на первый взгляд
Весьма невзрачного свойства,
И, пользуясь темнотой, тайком
Шагает по полосе, причгм
В руке несет чемодан, а в нгм —
Взрывательное устроиство. До взлета десять минут, и он
Спешит, негромко топча бетон,
Он к трапу движется, возбужден,
Но бдителен до предела,
И лезет крадучись в самолет
И бомбу в брюхо ему кладет
И прочь неслышно бежит, как кот,
А дальше — не наше дело! Мы видим то, что уйдет от глаз
Людей, чего не узрит подчас
Контроль, имея высокий класс
И чуткие мониторы
Зажггся запад, или померк,
Среда на свете, или четверг —
Не дремлем мы, особые сверх-
Секретные спецприборы! Нам виден всякий дефект, разлад,
Диверсия или иной распад
Но мы не из тех, кто бьгт в набат
И мечется оголтело.
На наших глазах, не входя в контакт
Ни с кем, субьект совершает акт,
И мы констатируем этот факт,
А дальше не наше дело! Мы видим, как самолет застыл
На старте, как он крыла раскрыл
И замер, как будто совсем без сил,
Хоть выглядит исполином.
Слуга моторов, а не речей,
Он верен воле не важно, чьей,
Поскольку ведает связь вещей,
Известную лишь машинам. И вот, почувствовав эту связь,
Он дрогнул и подался, накренясь,
И вся структура его взвилась
И радостно загудела,
Взлетает он, серебрист и наг,
И бомба в нгм говорит тик-так,
Момент и все покрывает мрак —
А дальше не наше дело!

@ Щербаков Михаил

Текст песни:

А вы бы, между прочим, поглядели на меня,
Когда я финики казгнные со склада воровал,
И вы бы, между прочим, ужаснулись за меня,
Когда я их потом втридорога на рынке продавал. Как пропивал я эти жалкие, несчастные рубли.
Всг в одиночку, за углом, бутылки пряча под пальто,
Вы были б счастливы, что сами до такого не дошли,
А потому, что нет гарантии нигде и ни на что. Ну где у вас гарантия, что хлеб, который ели вы,
Не будет завтра вам как неоплатный долг зачтен?
И где у вас гарантия, что гимн, который пели вы,
Не будет завтра проклят, заклеймгн и запрещен?. Вот так живем, покуда честные, до первого ущелья,
До первого обвала, чтобы раз и навсегда…
А что на Юге? А на юге много места для веселья.
Там — горы, пальмы, чайки, солнце, воздух и вода… Баб-эль-Мандебский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив,
Эх, лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить!.
Из ниоткуда в никуда, из неоттуда в нетуда,
Куда-нибудь, лишь бы плыть, лишь бы плыть!.

@ Щербаков Михаил

Текст песни:

В одних садах цветет миндаль, в других метет метель.
В одних краях еще февраль, в других уже апрель.
Проходит время, вечный счгт, год за год, век за век,
Во всем — его неспешный ход, его кромешный бег. В году на радость и печаль по двадцать пять недель.
Мне двадцать пять недель — февраль, и двадцать пять — апрель.
По двадцать пять недель в туман уходит счгт векам.
Летит мой звонкий балаган куда-то к облакам. Летит и в холод и в жару, и в гром, и в тишину.
А я не знаю, как живу, не знаю, чем живу.
Не понимаю, как творю, не знаю, что творю.
Я только знаю, что горю и, видимо, сгорю. В одних краях — рассветный хлад, в других —
закатный чад.
В одних домах ещг не спят, в других уже не спят.
То здесь, то там гремит рояль, гудит виолончель.
И двадцать пять недель — февраль, и двадцать пять — апрель. Вели мне, Боже, все стерпеть. Но сердцу не вели.
Оно хранит уже теперь все горести Земли.
И разорваться может враз, и разлететься врозь.
Оно уже теперь, сейчас — почти разорвалось.
Мой долгий путь, мой дальний дом! Великая река —
Моя дорога! И кругом — одни лишь облака.
Такая мгла, такая даль, такая карусель…
И двадцать пять недель — февраль, и двадцать
пять — апрель. И сквозь томительный дурман, по зыбким берегам
Летит мой звонкий балаган куда-то к облакам.

@ Щербаков Михаил

Текст песни:

Норд-вест, гудки, синева, крейсер, не то миноносец.
В рубке радист репетирует точка, тире, запятая.
Девочка Маша с берега белой рукою.
Все с борта машут в ответ, самый красивый не машет. Жаль, жаль, а вот и не жаль — очень ей нужен красивый!
Пусть он утонет геройски со всею эскадрою вместе.
Ангелы божие станут ему улыбаться.
Ей что ли плакать тогда? Вот еще глупости тоже! Слез, грез, чудес в решете ей бы теперь не хотелось.
Ей бы хотелось, пожалуй что, бабочкой быть однодневкой.
День — срок недолгий он бы пройти не замедлил
Ночь бы навек трепетать сердцу ее запретила. Но мчат Амур и Дунай волны к балтйскому небу.
Норд-вест, гудки, синева, сумашедшее соло радиста.
Плачь, плачь о сердце. Ночь миновала бесславно.
День незамедлил прийти, ясный, холодный, враждебный.

@ Щербаков Михаил